Рома рекрут
Размахнувшись, Роман ударил ногой по продуктовому ларьку, и тот с грохотом опрокинулся, разваливаясь на части. Обломки деревянных стен разлетелись в стороны. Железная крыша, свистнув оборванными проводами, грохнула по асфальту. Замерла, покачиваясь, в полумраке.
Этой ночью свет в переулке был только от нескольких лампочек на торговых ларьках. Первый он уже «загасил».
Рома равнодушно посмотрел на россыпь цветных пакетиков и старых коробок под ногами и потопал к следующему ларьку, хрустя подошвами по мусору.
Киоск «Мороженное» сверкал хромом и стеклом. Солидный домик с яркой вывеской запинать вряд ли получится. Роман хмыкнул и просто прыгнул на него сверху, сминая крышу.
Завизжал обиженно металл, и хлопнули стеклом витрины. Прыжок! Ещё прыжок! Парень просто впечатывал металлическую коробку в землю.
Сломанная вывеска заискрила и потухла. В переулке стало темно.
Вдали завыла полицейская сирена. Ромка оглянулся на звук, грустно улыбнулся и стал погружаться в землю прямо посреди гор мусора и железа от уничтоженных ларьков. Через мгновение над поверхностью осталась только верхняя часть лица.
За подъезжающей патрульной машиной внимательно следили два карих глаза сквозь кучерявую чёлку. Парень моргнул и медленно скрылся под асфальтом, словно аллигатор в тине.
***
Стекло на ощупь было прохладное. Приятное. Последние пару минут Роман стоял, уткнувшись в окошко лбом, и с улыбкой смотрел на осеннюю подмосковную хмарь с моросящим дождём. На улице давно стемнело, и лишь бисер капель сыпался в лучах жёлтого фонаря.
Парень вздохнул — ему пора на задание. На миг помрачнел, поджав губы и прикрыв глаза, но тут же заставил себя снова широко улыбнуться. Пусть вышло неискренне, но лучше так, чем впадать в депрессию.
«Ну-ка соберись, придурок! Вечер? Прекрасный! Получше многих, ага! Настроение? Отличное! За окном офигенная осень! И ты — рекрут! Ты сверхчеловек! Помни об этом!»
Через полчаса, выпив чашку горячего шоколада, Роман двинулся на выход. В прихожей мимоходом глянул в зеркало, но в глаза себе не посмотрел, боясь снова увидеть глубокую тоску, что точила его последнее время.
Выскочил во двор, оглянулся, проверяя, что нет лишних глаз, сориентировался в направлении столицы и с разбега нырнул в асфальт.
Это была его главная сверхспособность, подаренная Москвой. Эгрегор столицы наделял своих рекрутов и не такими навыками.
Роман выскочил наружу через сотню метров, сканируя местность. И улыбнулся уже почти искренне. Вот в том числе ради этих ощущений он и согласился год назад стать рекрутом.
Снова нырок в тёмную глубину — и парень торпедой понёсся к Москве, порой вылетая на пропитанный сыростью воздух и быстро озираясь, чтобы не потерять направление.
Режим называли «под Зовом». Когда Москва даёт задание, рекрут становится в разы сильнее обычного человека, может метать небольшие энергетические сгустки, передвигаться под землёй, подавлять волю людей метров на двадцать вокруг.
И ради таких возможностей Роман пойдёт на многое, ведь эгрегор Москвы выбрал его! Именно его — простого пацана из области!
Рекрутов у Москвы много, задачи для них поступают круглосуточно. Столица никогда не спит, развивая себя, защищая, усиливая, и для этого набирает рекрутов. И когда приходит ночь, они отправляются на задания.
На саму Кольцевую не полез — поднырнул под трассой и выскочил уже рядом с Лосиноостровским парком.
Здесь решил пробежать по поверхности — пахло в лесу одуряюще. Рома счастливо рассмеялся, набирая скорость. Его кроссовки замелькали среди тёмных стволов.
Далеко углубиться в лес не успел. В голове появилась информация с деталями задачи, и парень тормознул, ухватившись за старую берёзу. Сплюнул с раздражением под ноги.
— Так! — проговорил он морщась. — Нужно сложить четыре шалаша из поваленных деревьев и вдоль тропинок выложить… семь крестиков кирпичами. Правильно? — Роман оглянулся, всматриваясь в темноту вокруг. — Ну и где я в лесу возьму кирпичи? О-о… Тут есть какой-то заброшенный кирпичный сарайчик.
Роман снова заставил себя улыбнуться и занялся странной работой: схватил ближайшее поваленное дерево, ладонями сбил с него мокрые ветки, отломил корни с комьями глины и потащил многометровый ствол к ближайшей поляне. И так раз за разом, пока в темноте не появился первый шалаш. Выдохнул и побежал к следующей точке.
Хорошо хоть ничего ломать или крушить не потребовалось. А то приходилось и экскаватор разбирать до болтика, и сматывать в спираль трамвайные рельсы, в общем, вытворять что-то непонятное. Да взять даже киоски эти дурацкие…
Да, Рома часто делал то, что ему было совершенно непонятно. Потому и какого-то особого удовольствия от такой работы не получал. Но Москва требовала, а кто он такой, чтобы перечить Высшему разуму?
Вчера вот срочно понадобилось засыпать большой строительный котлован на окраине. Роман задолбался таскать в оторванном камазовском кузове землю с ближайшего пустыря. А неделю назад снял все входные двери в многоэтажном офисном здании и разложил их ровным слоем на плоской крыше.
— Ну вот какой в этом смысл, а? — тысячу раз спрашивал он эгрегор. — Зачем это всё?!
Но ответа не получал.
Выложив последний крест в траве, Рома разогнулся и замер сурикатом в ожидании нового поручения. С шалашами и крестиками справился быстро (только недавно миновала полночь), так что, скорее всего, будет ещё задачка.
«Такая же дурацкая…»
Но надо — значит, надо…
Возможно, всё это — звенья некой цепи взаимосвязанных событий, маленькие элементы какого-то глобального замысла. А Ромке с его нижней ступеньки просто не видно всей красоты возводимого «здания». Пока ещё не видно.
«Сейчас я засыпаю котлован, а завтра Москва станет сильнее и лучше, так?» — немного успокаивал он себя рассуждениями, но всё чаще и чаще глаза сверхчеловека наполнялись тоскливым непониманием.
«Это просто твоя работа, братан! Сделай её честно!» — говорил он себе постоянно, но уже не очень уверенно.
Роман с натянутой улыбкой стоял среди тёмных стволов, ожидая указаний от эгрегора. Где-то далеко пели ночные птицы, а в листве над головой шуршал лёгкий дождь.
Неожиданно парень вздрогнул и вытаращил глаза, стремительно бледнея:
— Да ты шутишь, что ли, млять?
Такой задачи у него ещё не было. Требуется найти определённого человека… Вскрыть ему живот и разложить все внутренности…
— Пожалуйста, — простонал Роман. — Ты же понимаешь, что человек от этого умрёт? Я же никогда не уб…
И тут он почувствовал гнев эгрегора. Парня буквально придавило к земле. У него дико заболела голова и скрутило судорогой мускулы. Роман рухнул в траву и сжался в позе эмбриона, обхватив руками голову.
— Хорошо-хорошо, — просипел он. — Я всё сделаю. Слышишь? Прости…
Минут через десять юношу отпустило. Он медленно поднялся на ноги и прислонился спиной к ближайшей сосенке. Продышался, успокаиваясь, и побрёл в сторону города, где переливалась огнями неспящая столица.
***
Нужный «объект» он нашёл на подземной парковке одного из спальных районов. Пожилой мужчина как раз вытаскивал из багажника старенькой «Киа» пакеты с продуктами.
— Прости, дядь, — пробормотал тихо Роман. И добавил дрогнувшим голосом: — Надо значит надо.
Он примерился и прямо от колена понизу метнул в сторону «объекта» полупрозрачный мячик энергии.
Тот скользнул меж бетонных опор, облетая препятствия. Наконец, сгусток рванул по прямой к мужчине и…
И был перехвачен ладонью невысокой женщины. Она вышла из-за столба, оказавшись пожилой китаянкой, и пристально уставилась на Романа. Потом отрицательно покачала седой головой.
— Это ещё кто? — ошарашенно завис парень. Но тут он сообразил, что «объект» уходит и задание может быть провалено. Его прямо скорчило от ощущения надвигающейся беды.
Парень метнул в сторону мужчины новый сгусток, а затем, для верности, ещё пару. И каждый из летящих шариков был пойман странной тёткой.
Рома рванул к ней, готовый взорваться от возмущения.
— Ты кто? — рявкнул он в лицо китаянке. — Чё мешаешь работать?! Чё надо?
Судя по её возможностям и тому, как она легко впитала сгустки, способные пробить стену, человек она непростой. Видимо, тоже из рекрутов.
— На два шага назад! — негромко приказала женщина, глядя на юношу немигающим и каким-то змеиным взглядом.
— Ты! Мне! Мешаешь! — отчеканил парень. — Я сейчас под Зовом, так что…
Китаянка резко ударила его раскрытой ладонью в грудь, и рекрут покатился кубарем по бетонному полу.
— Вот старая су…
Роман вскочил на ноги и понёсся в сторону женщины. Он плеснул перед собой ментальной волной подавления на всякий случай и нырнул в бетон, чтобы ударить снизу.
Его моментально выдернули из земли, схватив за шею, и отшвырнули прочь.
Роман отлетел, врезавшись спиной в ограждение. Рухнул на чёрный внедорожник, глубоко проминая кабину. Вокруг заверещала сигнализация.
Китаянка стояла на том же месте и с иронией наблюдала за юным рекрутом.
Роман с кряхтеньем выпутался из машины и побрёл к женщине, хромая. Правая рука висела плетью — явно сломана.
— Ты вмешалась в работу рекрута Москвы, — хмуро выдал он. — Зачем?
— Людей трогать нельзя, — произнесла китаянка.
— Это не нам решать, — отозвался Роман, остановившись неподалёку. — Это задание эгрегора. Слышала о таком?
— Это поганое задание, понимаешь?
— Не моё дело! — бросил парень. — Значит, так надо.
— Не надоело ещё выполнять идиотские поручения? — с презрением спросила китаянка.
— А это уже не твоё дело! — рявкнул в ответ Роман, злясь. — Есть задача!
— А ты робот? Раб? Дрессированная собачка? Думаешь, это правильно? Тебе мозгов не хватает понять, что происходит? Видимо, не хватает.
— Слушай, — парень помассировал пальцами левой руки висок. — Чё те надо? Кто ты такая, млять, чтобы судить, что правильно, а что нет? Ты реально думаешь, что можешь решать за эгрегор Москвы?
— Я рекрут, — со смешком выдала женщина. — Такой же, как ты, только… Пекина.
— О! — осенило парня. — Конкурент? И с каких пор Китай диктует свои правила в России?
— Ты дурачок? — с ехидцей спросила женщина. — При чём тут страны? Просто мой город старше Москвы в три раза, и его эгрегор умнее и мудрее.
— А наш, значит, тупой? — с обидой спросил парень, медленно обходя китаянку по кругу.
Та вздохнула, закатив досадливо глаза, и начала говорить мягко и небыстро, словно беседовала с недоразвитым:
— Нет, не тупой. Просто ещё маленький. И все твои задачи вообще не имеют никакого смысла. Москва играет, понимаешь? Как трёхлетний ребёнок. А вы, рекруты, — его игрушечные солдатики: побежали туда, побежали сюда… Город для вашего эгрегора что-то вроде большой песочницы — он его изучает, экспериментирует с ним и развлекается. Врубаешься, наконец?
— Что за хрень ты несёшь? — выдавил Роман, сплюнув на пол кровью.
— Да ради всех богов! Делай что хочешь. Только людей! Трогать! Нельзя! — произнесла женщина с металлом в голосе. — Табу! И если ты не понимаешь, что ваш эгрегор ради развлечения может перейти к массовым убийствам, то включи уже голову! Человеческая жизнь…
Роман почувствовал, что в правой руке с влажным хрустом соединились кости. Он не стал дослушивать болтовню, а прыгнул в сторону пекинской наёмницы со всей возможной яростью.
Москва наделила хилого невзрачного парня Силой и сверхспособностями, а кто-то будет указывать Высшему разуму, что можно и что нельзя? Да она больная!
Размахивая кулаками, он понёсся на женщину на огромной скорости. Но снова был отброшен в сторону, словно щенок матёрым волкодавом.
В этот раз парень извернулся в воздухе и успел уцепиться за стальную балку под потолком. Завис на долю секунды и скакнул обратно к противнице, сшибая ближайший плафон освещения на пол.
В полёте он пустил перед собой целую армаду энергетических сгустков. Но юркая китаянка промелькнула сбоку, поймала его в прыжке за ногу и, крутанув над собой, отправила вдоль крыш запаркованных автомашин, словно каменный «блинчик» по воде.
Ромка с грохотом покатился в даль, сшибая багажники, пробивая конечностями дыры в железе. Вой сигнализаций на парковке стал просто оглушительным.
Когда юноша замер головой вниз на одном из капотов, китаянка была уже рядом. Она дёрнула на себя Романа за руку и… оторвала её от плеча. Парень аж заорал от ужаса! Брызнула кровь, и в глазах рекрута потемнело.
В этот момент его схватили за волосы и потащили к выходу со стоянки. Роман попытался сопротивляться, но китаянка дважды смачно впечатала его лицом в землю, и он затих.
Романа тряпичной куклой вышвырнули на улицу. Перевернувшись пару раз в воздухе, молодой рекрут рухнул в кустах у дороги. Он со свистом дышал, пытаясь удержать сознание.
Потом через миллион лет медленно перевернулся на спину и вздрогнул, снова увидев китаянку рядом. Она спокойно стояла над его телом и смотрела немигающим взглядом, словно на букашку.
— Помни о табу! Или я вернусь! — произнесла маленькая женщина.
— Я восстановлюсь, — прошептал Роман разбитыми губами, — соберу наших рекрутов, и мы закопаем тебя, узкогла…
Договорить не успел — острый кулак женщины пробил его живот насквозь. Парень задёргался, словно пришпиленный жучок, вытаращив глаза и засучив ногами.
— Ты очень глупый рекрут, — произнесла ему в лицо китаянка. — За столько времени даже не смог понять, что ваш эгрегор ребёнок! Ты просто бритва в руках малыша. А что мы делаем, если видим опасную игрушку у детей? Правильно — отбираем.
Женщина положила ему на виски пальцы и так вдавила ногти, что аж затрещали кости черепа. Правая рука у неё была измазана кровью и ещё чем-то поганым.
— Чё? — забился Роман под ней. — Чё ты делаешь? Уйди, гадина! Отпусти меня, су…
— Тихо! — прошептала китаянка. — Был солдатик у Москвы, и нет теперь солдатика.
— Ты же сма! Гав… рила! пра табу! — заорал Ромка, глотая слова.
— Да не убью я тебя, — усмехнулась женщина. — Просто ты теперь не рекрут. Отдыхай, дружочек.
Парень замер, таращась на врага и с трудом осознавая, что она сделала.
— Сейчас чуток подлечу тебя, а то ещё сдохнешь от ран, — бросила китаянка. — Не благодари.
И по телу Ромки покатилась волна холода. Захрустели кости, и в животе словно закрутилась бетономешалка с железными шипами. Роман выгнулся дугой от боли и потерял сознание.
***
В кустах на окраине Москвы уже несколько часов лежал кучерявый парень в рваном спортивном костюме с красными полосками. Он таращился на восходящее солнце, и по его грязным скулам сочились слёзы. От собственного бессилия и потери способностей.
Но в сложившемся безвыходном положении обнаружился и плюс. Огромный. Ромка не стал убийцей! Да! Отвела судьба от края…
«Может тебе, брат, ещё и поблагодарить старую китаёзину?»
Со стороны автостоянки донеслись крики и маты водителей.
«Пора валить отсюда, а то найдут! — пронеслось в голове парня. — Теперь от них в асфальт не нырнёшь».
Рома фыркнул от этой мысли, а потом тихо рассмеялся, шмыгая носом. Горько похихикав над собой, идиотом, наконец выдохнул с облегчением и просто улыбнулся.
Улыбнулся, как никогда до этого — искренне и широко.
