Глава 17. Куколка с кулаками
В глубине флюоритового пространства время остановилось. Артефакт накапливал силы. Такая чудовищная трата энергии случилась впервые за многие тысячелетия. Насколько же изощрён человеческий мозг в разрушении!
Влад спал без сновидений — как в детстве, когда, набегавшись за день, падал в постель, не чуя ног. Облазив с друзьями все соседние дворы, пустыри и подвалы, он просто отключался, в очередной раз забывая вымыть пыльные ноги.
Оператор отдыхал. Все копии развеяны, многопотоковое мышление остановлено. Наверно, впервые за несколько месяцев реального времени он просто по-человечески дрых. Нападение на Центр отбито, близкие в безопасности…
Владислав чуть вздрогнул во сне, ресницы задрожали. Неясное, зудящее комаром чувство появилось где-то на окраине сна. Подобно акварельному пятну на шёлке, оно расплывалось. Но не таяло, к сожалению, а становилось всё ярче и неприятнее.
Влад медленно повернулся в пространстве Артефакта, но избавиться от зудения не получилось. Он пару раз дёрнул головой и открыл глаза, хмурясь. Что такое?
И тут же образы навалились на него грязным потоком. Топя в страхе, мольбах, криках… Датчики с защитного контура Убежища сигналили о проблемах. Работали все разом, зудящим хором зовя Оператора на помощь. На помощь!
Влад поймал отголоски ругани Кирилла Ивановича, просьбы Стаса…
Мама! Бабушка! Им плохо! Нурлан без сознания… Кислород… Убежище!
Оператор вцепился пальцами в виски, пытаясь остановить лавину образов того кошмара, что творился в Убежище.
Сейчас главное — дать туда воздух. Бить себя за просчёты будем позже.
В комнате, где собрались беженцы и где давно уже никто не держал защитный составной купол, обессиленные люди лежали на всех доступных поверхностях. И на полу у стен тоже сидели. Кто-то плакал и причитал. Воздуха оставалось всё меньше и меньше. Один за другим взрослые и дети теряли сознание. Стас ещё держался, бродя меж тел, но уже слабо понимал, что делает и зачем ходит…
С треском разрываемой ткани посреди комнаты открылась пространственная дыра, и в помещение хлынул свежий прохладный воздух. Прокатился волной по мокрым от пота лицам, теребя волосы…
Комендант обернулся на звук и… обессиленно опустился на пол, теряя сознание. Только улыбнулся слабо — Влад всё-таки вернулся…
* * *
Настя Шпагина часто вспоминала своё детство — это было доброе и тёплое время. Годы, когда папка был ещё жив. Самые лучшие. Росла она в хорошей семье. Папа с мамой у неё военные, потому они часто мотались по гарнизонам страны, нигде больше года-двух не задерживаясь.
Пока Настенька была совсем крохой, мама любила наряжать её сказочной принцессой. Рюшечки там всякие, оборочки и атласные ленты. Дочка получалась просто небесной куколкой. И ощущала себя куколкой из Волшебной страны. В комнате Насти всегда было полно розового цвета, мягких игрушек и мебели с нарисованной листвой.
Её любили все — и воспитательницы в садике, и учителя в школе.
К тринадцати годам Настя неожиданно для родителей взбунтовалась. Устала от смешков одноклассников. Терпеть не могла, когда взрослые с ней разговаривали, словно с дурочкой. Это с ней, которая всегда была круглой отличницей! А что говорили за спиной мамы! Все эти презрительные ухмылки и кручение пальцем у виска. Лучше и не вспоминать.
Постепенно принцесса из сказки осталась в прошлом. Жизнь в военных городках накладывала своеобразный отпечаток на реальность. Прямо кирзовым сапогом по осенней грязи.
Последним ударом для девочки оказался день, когда папа не вернулся из командировки на юг страны, где разгорелся очередной конфликт.
— Не смей обрезать! — кричала мама сквозь рыдания.
Крупная женщина горестно металась позади дочери и никак не могла отговорить её глупого поступка. Анастасия была полна решимости: русые кудри под щелчки ножниц посыпались на пол у ростового зеркала. Был бы здесь отец…
Хрупкая, почти прозрачная девчушка в итоге стала похожа на переболевшую тифом беженку. Мама лишь кусала губы и плакала.
— Я не кукла! — рычала такая всегда тихая и примерная доченька, расшвыривая носком кроссовка остриженные пряди. — Я живой человек! И в стрелковый клуб записалась!
Этот бунт неожиданно подарил Насте смысл в жизни — пулевая стрельба сделалась серьёзным увлечением. Со временем Шпагину стали отправлять на различные соревнования, появились и первые награды, призовые места.
Когда Настя подросла и начала терять подростковую угловатость, пришли новые проблемы. К этому времени она уже училась в военном училище. Пришлось брать дополнительные уроки самообороны — чтобы отбиваться от прилипчивых ухажёров.
Почему-то все парни уверены, что девушки в училище поступают лишь с одной целью — срочно подцепить кого-то из крутых самцов. А то и не одного…
Особенно обидно стало, когда знакомые ребята из стрелкового клуба, которым она всегда доверяла, неожиданно разглядели в ней девушку и потеряли от этого последние мозги.
Вот и здесь, в Центре, к ней уже успели подкатить несколько наглых от смущения парней. Да ещё этот Оператор.
После нападения на Центр и аварии в Убежище, Насте казалось, что всё поселение псиоников теперь на больничных койках. По сути, так и было — на ногах оставались только лекари, чуть ли не круглосуточно ухаживавшие за больными. Особо тяжёлых пациентов переправили в столичные больницы, но и здесь остались лечиться сотни.
Ирину Михайловну тоже увезли куда-то. Директора нашли без сознания в одном из полуразрушенных коридоров, где она висела поломанной игрушкой в металлической паутине, которую сама и создала, стараясь задержать нападавших. Что конкретно там произошло, Настя не знала, но, говорят, Талая до сих пор находилась в плохом состоянии.
Центр выглядел пустым. Только группы строителей то здесь, то там аврально работали над восстановлением обрушенных перекрытий, заваленных лифтовых шахт и почти уничтоженного парка в Лесной пещере.
Оператор помогал как мог, всем и сразу, хотя люди относились к нему настороженно, особенно после кошмара в Убежище, где почти две сотни человек чуть не задохнулись.
Псионики не понимали поступков Стечко. Невольно сторонились парня и его клонов. Рядом с ним чаще видели Стаса-коменданта и двух ребят, чуть младше. Одного звали Фёдором, а имя второго, с шевелюрой, покрашенной цветными прядями, Настя не помнила. Какой-то анимешник.
Если нужны были новые препараты или аппаратура, то дёргали майора Края.
Или Анастасию. Это Шпагину немного раздражало. Как же быстро расползаются слухи в подземном поселении! О том, что Оператор за ней бродит хвостом, знали, похоже, все.
Нет, Влад довольно славный парень, но на вид ботан ботаном. Настя таких ребят избегала. Настоящий мужчина в её представлении совсем другой. В стрелковом клубе и училище вокруг девушки примеров было предостаточно. Там во главе угла иные качества — сила, умение постоять за себя, упорство и верность слову.
Нет, уроды Шпагиной тоже попадались, но их было довольно мало.
А Влад куда лезет? Настя его уважала, как сильного и знающего псионика, и слегка побаивалась. Но в качестве пары не воспринимала вообще.
А ещё он злил Шпагину, тем что лез не в своё дело. Участвовал в трёх крупных операциях, и каждый раз всё заканчивалось каким-то идиотизмом. Что в Красноярске, что при нападении на Центр. А уж про Убежище и говорить не стоит. И везде… Везде жертвы и смерть!
«Если ты такой всесильный, то какого чёрта гибнут люди?»
Больше всего Настя жалела девочку-дриаду. С ней она успела поболтать, пока торчали под защитным куполом. Странная и светлая Оксана могла бы стать её подругой, если бы не…
Вообще, Шпагина не особо помнила, чем всё закончилось. Вот она задыхается и теряет сознание, а вот уже очнулась в больничной палате Центра.
«О, явился…И снова в белом. Только что яблок не хватает. Конских…»
— Привет, — мягко произнёс парень.
Он появился в дверях комнаты отдыха, что размещалась в конце коридора их больничного крыла. Женщины и девушки на соседних диванчиках деликатно отвернулись, уткнувшись в книжки и гаджеты, словно их здесь нет. Но уши навострили.
— Привет, — отозвала Настя и помахала рукой.
Постаралась максимально искренне улыбнуться, гася в душе любые нотки раздражения. Помнила, что Влад ко всему прочему эмпат и легко распознает фальшь в словах.
— Не хочешь погулять в Лесной? — спросил Стечко, не заходя внутрь. — Там уже многое восстановили…
Бродить среди деревьев Насте совсем не хотелось, но надо. Она постаралась настроиться на ощущение солнца и улыбки, загоняя негатив глубоко внутрь. Задание есть задание — ей нужно приручить этого парня. Хотя что тут приручать? Вон уже как в глаза заглядывает. Боится, что откажу…
— Давай, это прикольно, — согласилась Шпагина. — Жди здесь, схожу переоденусь.
